Лермонтов в Москве

Создавая свои ранние, еще юношески незрелые, несовершенные драмы, Лермонтов старался учиться на высоких образцах. И хотя шекспировская глубина психологического анализа и многогранность образов была не под силу юному драматургу, но следы того, что он учился у гения мировой литературы, мы находим на страницах его драмы «Странный человек».

В своем письме Лермонтов отмечает, что «Гамлет» по-английски написан половина в прозе, половина в стихах». Под впечатлением прозаических диалогов Гамлета с придворными написан диалог Владимира Арбенина со слугой Иваном, приставленным к нему отцом, чтобы в припадке отчаяния сын, которого он проклял, не наложил на себя руки. Здесь тот же лаконизм, афористичность, игра на скрытом смысле слов. Собеседники как мячиком перекидываются словами и понимают друг друга с намека.

Иван. Здоровы ли вы, сударь?

Владимир. На что тебе?

Иван. Вы бледны.

«Я бледен? когда-нибудь буду еще бледнее»,— в манере Гамлета, углубляя смысл слов собеседника, отвечает Владимир Ивану. В речах Арбенина мы встречаемся с той же, как и у Гамлета, аллегорией, воплощающей моральную неустойчивость. «Непостоянство, имя тебе — женщина»,— говорит Гамлет. «Женщина!., ты колеблешься?» или «Женщина! стоишь ли ты этих кровавых слез?» — так обращается Владимир к Наташе, упрекая ее в слабости и непостоянстве.