Лермонтов в Москве

Герои ранних драм Лермонтова говорят на отвлеченном книжном языке, свойственном молодежи того времени.

О том, что язык юношей начала тридцатых годов был искусственный и книжный, писал Герцен. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в его собственные юношеские письма или в письма юноши Белинского.

На том же языке говорят и герои юного Лермонтова, но реалистический и метафорический язык Гамлета был для юного поэта прекрасной школой. На метафору «монастырь — тюрьма» могла натолкнуть Лермонтова гамлетовская метафора «Дания — тюрьма».

У Шекспира учился он стремительности действия и фиксации времени. В «Странном человеке» Лермонтов дает календарь событий пьесы, как это делает Шекспир в «Ромео и Джульетте».