Лермонтов в Москве

На романе «Вадим» ярко ощущается прекрасное знакомство Лермонтова с мировой литературой.

Образы действительности иногда сочетаются в нем с образами из книг. Среди далеких воспоминаний о пензенской действительности или на фоне родных пензенских пейзажей вдруг промелькнет образ из произведения Шекспира или Данте, Гёте, Гофмана или Вальтера Скотта.

Лермонтов то сравнивает Вадима с Мефистофелем, то вдруг выплывает из туманной дали детских воспоминаний другой образ, образ безобразного каменного кумира, один из тех, которых не раз видел он в детстве в пензенской степи. Образы дантовского «Ада» вплетаются в пейзажи пензенских лесов. Непроходимые болота, покрытые «ковровой зеленью мхов», густой мрачный лес. Столетние липы на опушке простирают свои огромные ветви, и поэту кажется, что на узорах их коры написан известный стих из Данте: «Оставь надежду всякий сюда входящий».